70 лет назад, 27 января, Советской армией освобождён концлагерь Освенцим
Пятилетняя Любашка неслась к отцу со всех ног. Ещё бы, такое важное дело поручили — доставить папе повестку, что призывают его на военные сборы! Да и как было не лететь по родной земле, когда на дворе летняя благодать, вокруг — уютная красота старинной Псковщины, позади улыбается знакомая до последнего двора деревня Горняя Яровня, где в милом сердцу доме дожидаются их теперь мама с сестрёнкой?!
Отец корчевал в поле пни. Издали увидев обожаемую дочку, распрямился, расцвёл улыбкой навстречу крохе. Большой, сильный человек, рядом с которым ничего не страшно! В ответ на сообщение потемнел взором: тяжело расставаться с семьёй…
Но Любаша печали в отцовских глазах заметить не успела. Перед ней алыми каплями раскрылись два пучка земляники, что папа любовно приготовил для своих девочек. Когда успел? Чудо да и только!
Так и отправились они обратно в деревню. Счастливая Люба — на крепких отцовских плечах, оба — в облаке лесной земляники.
А совсем скоро Любе суждено было узнать, что и у человеческой крови алый цвет. Что и на родной земле ты можешь дрожать от ужаса. Следом за ушедшим на учебные сборы отцом явилась вдруг настоящая война -Великая Отечественная.
Через считанные дни после её официального объявления Горнюю Яровню заняли немцы. Псковская земля ощетинилась партизанскими отрядами. Мирное население за это захватчики наказывали нещадно. Адом стал каждый новый день стариков, женщин и детей. Спали одетые прямо на самошитых рюкзачках, где хранили сухари да смену белья.
В окрестностях деревни появился огороженный колючей проволокой участок, полный пленных русских солдат. Им, обессиленным, оборванным, голодным, старались перекинуть хотя бы хлеба. Высматривали родные, знакомые лица.
Ночами являлись люди, представлялись партизанами, звали к себе молодёжь и подростков. Утром выяснялось, что это «бендеровцы», а откликнувшихся на их лживый зов немцы казнили без лишних разбирательств. Редко пустовала появившаяся в центре села виселица. Ветер трепал склонённые на грудь мальчишеские чубы, развевал рубахи на худеньких телах повешенных.
Однажды всех жителей Яровни за неведомую провинность согнали в один амбар, чтобы сжечь. Но случилось чудо. Помилование принёс проезжавший мимо большой фашистский начальник.
— Вам оставляют жизнь за то, что хорошо чистили дорогу от снега! -объявили отчаявшимся людям.
В те чёрные военные годы чудо, и правда, неустанно сопровождало Любовь Васильевну Русакову и её семью -маму, сестрёнку, бабушку с дедом. Порою от смерти их не отделяло уже ничего, кроме исключительно чуда.
Всю войну семья провела в разных концентрационных лагерях Латвии и Германии. Маленькая Люба не запомнила их названий и конкретных мест, где располагались «фабрики смерти», на которых до изнеможения работала мама. Похоже, силы — духовные, да и физические — в неё вселяло то, что дочери рядом. Она может их видеть, обнять, прижать к себе и хотя бы как-то позаботиться о своих крохах. Судьба воевавшего
на фронте отца была неизвестна.
Теперь 80-летняя Любовь Васильевна грустно усмехается: «О чём было вчерашнее кино — не помню, а как в 1941-м гнали нас, босых и полуголых, по морозу пятнадцать километров до железнодорожной станции, откуда в первый концлагерь привезли, — словно вчера было.».
Ещё был разбомблённый пароход, куда они секунду назад чудом не взошли по трапу. Люди наблюдали, как горит и тонет судно, на котором должны были отправиться в свою страшную неизвестность. Горела земля под ногами. Горела сама вода. На мольбы отчаявшихся презрительно ухмылялись фашистские охранники. Кажется, весь мир ополчился на страдальцев.
Люба с сестрой чудом спаслись от верной смерти в одном из лагерей благодаря двоюродному братишке. Мальчишка примчался в барак, где в тот момент находилась одна только малышня: «Быстрее бежим! Сейчас детей будут .увозить. Я подслушал!». Он сумел вы’ бить доску в стене сортира и вместе с девочками спрятаться в ближайшем ельнике. Оттуда было видно, как ребят грузили в машины и куда-то увозили. Не стало большинства. Вернувшиеся с работ матери в отчаянии кидались на фашистов: «Верните наших детей!». Многих расстреливали.
Семью Любы несколько раз перегоняли с места на место. Условия существования были тяжелейшими. Болезни, голод, свирепствовавшие паразиты доводили до полного отчаяния. Однажды не выдержала страданий даже многотерпеливая Любина бабушка:
— Застрели меня лучше! — кричала она в лицо охраннику.
Тот лишь презрительно захохотал в лицо обессиленной старухи.
Чудо, но вся семья выжила. Однажды немцы все до единого исчезли из концлагеря. Опустели вышки охраны. Пропали надсмотрщики с собаками. Ворота, за которыми слишком многим пришлось навсегда оставить даже робкую надежду, оказались открыты. В них вошли люди в странной форме, с белоснежными улыбками на лице. Лагерь освободили американцы. Они сообщили узникам, что война окончена, что Советский Союз победил.
Для девочки Любы вдруг словно повеяло откуда-то до боли знакомым. Будто ветер донёс с родных псковских лугов незабываемый аромат земляники. Запах мира.
Дорога домой была длинною. И теперь мелькают в памяти ухоженные, красивые, почти кукольные красоты европейских городов. Богатые, полные, как чаши, похожие на музеи дома, в которых определяли на ночёвку людей, освобождённых из концентрационных лагерей третьего рейха.
Но всё удивление русских крестьян этой бытовой красотой вмиг поблекло перед шестом с пучком соломы на острие, который перекрывал одну из дорог. Дальше была русская земля…
На календаре — 29 августа 1945 года. Родные не сомневались, что семья Любы сгинула в лагерях смерти. Об этом успели сообщить отцу в Омск, где после тяжелейшего ранения он работал на оборонном предприятии. Но, о чудо! — скоро семья воссоединилась. Пережитое почти никогда не обсуждали. Сумели преодолеть, чтобы идти дальше. Только на тоненькой маминой руке навсегда остался выжженный лагерный номер 1261.
У Любови Васильевны Русаковой в 1992-м появился официальный статус: «Несовершеннолетний узник концлагеря». Она живёт в Черепаново, куда переехала из Эстонии вслед за вышедшей замуж дочерью. Пожилая женщина очень болеет и почти не выходит из дома. Но в самые тяжёлые моменты её память обязательно наполняет спасительный аромат земляники. И жизнь снова, вопреки всему, торжествует.
