Ничто из наших природных богатств так не воспето, как берёзка. На то она и символ. Эта та самая отличительная черта русских просторов, по которой заезжий человек сразу поймёт: он в России.
Любовь вообще часто бывает беззащитна, так и русская берёзка, несмотря на всеобщую к ней любовь, почти культ, в нашем государстве не защищена, как, скажем, священная корова в Индии. Берёзу нещадно рубят топоры, полосуют цепями пилы. Возникает ощущение, что её хотят навсегда истребить…
Если отбросить лирику, вопрос сохранения лесов в обществе уже завис, причём, своим остриём – над ним. Который уже год мы видим, невольно провожая их грустным взглядом, лесовозы, выволакивающие из зелёных чащ и везущие по трассам брёвна. И везде, и без конца. Только на пилорамы за день леса привозят столько, что сразу задаёшься вопросом: неужели его в нашем, например, районе так много? Особенно это заметно для жителей тех сёл, где идёт тотальная вырубка лесов.
Геннадий Егорович Глебов, житель Листвянки, ещё с весны не на шутку взволновался. Для него, бывшего лесника, факт вырубки лесов – близкий и болезненный.
– Даже в советское время не так много вырубали, – вспоминает он. – Хотя и строили больше нынешнего, и мебель свою производили. Пилили, сколько нужно, и не больше. Хватало всем и лишнего не губили.
Геннадий Егорович не выдержал, когда на горе за деревней начали уже и сосну пилить, тогда даже написал в областную природоохранную прокуратуру.
– Это искусственные посадки, – говорит он. – Арендаторы утверждают, что лес застарелый. Да где там! Эти сосёнки я школьником ещё сажал, им лет шестьдесят. Для дерева это не долгий век!
Вообще, Г. Е. Глебов костерит тот закон, который в 2009 году разрешил леса в аренду сдавать. Раньше окружающие село лесные массивы государством были приписаны к соответствующим сельхозпредприятиям, те за них и отвечали. А теперь они сплошь частные, вот и пошёл лес по рукам. Арендатор, что – сделал своё дело, «наварил» и исчез – рассуждает бывший лесник.
И житель села Бураново Геннадий Николаевич Ставский возмущается:
– Лес везут днём и ночью. Вырезают всё вокруг. Только возле нашего села работает четыре бригады. Как же так, сам слышал, как наш президент призывал, что лес нужно сохранять, заготовку древесины строго контролировать, поощрять её переработку, а не вывозить всё до последнего бревна за рубеж! Что у нас делают из спиленного леса? Да ровным счётом ничего.
А Геннадий Егорович Глебов в подтверждение часто варварского и бездумного и жадного отношения к лесному богатству рассказывает о собственных наблюдениях:
– Несколько лет назад в наших лесах вот так же выпиливали берёзу. Аккуратно оставляли в штабелях. И не забирали её. Не один год лежали брёвна, а при очередном пожаре сгорели. Да разве мыслимо такое, чтобы столько леса или сгноить, или спалить?!
Да, действительно, так уж у нас повелось, что лучше пусть сгниёт или сгорит, чем людям отдадим. Вот и Г. Н. Ставский говорит, что лесорубы за большую машину верхушек просят по 11 тысяч. Но не каждый такие деньги найдёт, тогда они сбуртуют их в кучи и сожгут!
Берусь утверждать, что большинству людей лесные порядки, установленные и властвующие у нас, кажутся или на редкость странными, или откровенно наглыми. Сельский житель не осмелится поднять и забрать с собой из леса упавшую дровину: не приведи Бог увидят – затаскают! Вот и замусорены наши леса валежником. В лесорубам «выкосить» гектар-другой доброго леса да потом ещё и сгноить лишнее – это в порядке вещей. Нет настоящего догляда за дровосеками со стороны государства, творят они, чего хотят, – считают люди, что бы там ни говорили насчёт контроля и закона. Глазам виднее.
А как относятся к нынешнему порядку в отношении лесов те, на кого возложен тот самый контроль?
– О том, что арендаторы выпиливают чересчур много, от жителей района приходится слышать нередко, – говорит начальник черепановского лесничества Сергей Витальевич Большаков. – Сотрудники лесничества в меру сил стараются следить за соблюдением норм заготовки. Кстати, часто не лучше ведут себя не только лесорубы. Каждый год нам выделяются участки, на которых мы отводим лесосеки для нужд жителей. По норме в разы больше полагается дров, чем нужно фактически. Люди стараются по полной выписать. Зачем же так жадничать?!
К слову, всего шесть человек держат под контролем лесные территории нашего района, а обязанностей на них возложено много.
– Посев деревьев в питомнике, затем высадка, проверка, отвод лесосек, патрулирование и многое другое, – рассказывает Сергей Витальевич Большаков. – Один пример. За год мы отводим около 30 лесосек, каждая делянка может до 15 гектаров доходить. Их нужно отметить столбиками, отобрать деревья для спиливания, каждое затесать и заклеймить. Ко всему, нужно подготовить пакет документов. Шутка ли дело? Понятно, что нам очень сложно за всем уследить.
Но ведь жители-то пеняют на объёмы выпиленного. Их интересует, кто такие кубометры под заготовки отдал?
Как пояснил Сергей Витальевич Большаков, на сегодняшний день в районе числится четыре арендатора, и пилить лес на своё усмотрение они не могут.
– В 2011 году произвели лесоустройство, – говорит начальник лесничества. – То есть определились места, где необходимо производить рубки, какими они должны быть – например, сплошными или санитарными, места проезда к лесосекам и так далее. На основании проекта освоения лесов арендаторам на каждый год составляется декларация и только в соответствие с ней происходит заготовка древесины.
Как видим, к действующим порядкам законодатель приложил немало усилий, чтобы и арендаторам жилось не слишком легко. Что касается контроля над ними со стороны лесничества, с начала этого года составлено почти 60 административных протоколов, по ним наложено свыше 300 тысяч рублей штрафов. Но список нарушений, за которые можно наказать нерадивых временных владельцев лесов, небольшой: нарушения правил пожарной безопасности, заготовки древесины и санитарных. Как признаются в лесничестве, реальных рычагов воздействия не так уж и много.
– По нормативам в 2015 году по проекту освоения лесов в нашем районе арендаторы могли заготовить более 108 тысяч кубометров, – говорит Сергей Витальевич. – А на деле – 69 тысяч.
По всему выходит, никакой тотальной вырубки у нас и не происходит вовсе, просто «у страха глаза велики»? Или что-то в официальных цифрах не так распланировано, или нормы не те, контроля не хватает, раз все замечают, что леса всё-таки лысеют?
Да, по данным лесничества, взамен вырубленного в нашем районе в прошлом году леса на площади 1700 гектаров высажено около 70 гектаров молодняка. Через несколько десятков лет он превратится в те деревья, о которых любители и защитники природы сокрушаются сегодня. За это время, возможно, изменится в пользу более рационального и отношение человека к природному богатству и законодательство. Во всяком случае, сейчас на федеральном уровне слышны разговоры о том, что срочно требует изменений Лесной кодекс, и, не исключено, появятся они уже в следующем году, что символично для Года охраны окружающей среды.
И никто не услышит такого вопроса и ответа, как в нашем заголовке.
