Горим. Ясно?

В дни особого противопожарного режима кругом полыхало пуще прежнего.
Как сообщалось и много раз напоминалось, с 19 апреля в первых нескольких районах области, в их числе Черепановский, было объявлено начало пожароопасного сезона, и продлиться он может, пока снег не выпадет. А с 1 по 12 мая постановлением губернатора области был повсеместно введён особый противопожарный режим. По обыкновению, эта мера сопровождалась готовностью № 1 всех экстренных служб, патрулированием на земле и с воздуха, удвоением штрафов за нарушение правил пожарной безопасности: пять тысяч с частного лица, 40 – с должностного, полмиллиона – с предприятия. А правило во время особого режима, по сути, всего одно и понятное даже самому непроходимому тупице: никакого огня вообще! И что же, подействовало, дошло? Ага…
Всмотритесь в холодные цифры горячей статистики: с начала года в районе произошло 73 инцидента с огнём – это когда потребовалось привлечение пожарной охраны, и 47 из них – начиная с 1 мая! Это что ж получается: люди восприняли введение особого режима как сигнал «Поджигай!», чтобы на особый режим службы перевести пожарных? Почему так безоговорочно буйство огня уместно отнести на совесть человека, излишне доказывать. Только в одном пожаре, случившемся в Безменово, можно обвинить… мышей или, может, каких-то других грызунов: искусали всю проводку, случилось короткое замыкание, загорелась крыша… Всё же остальное – шашлыки, поджиг сухой травы или мусора, использование горючих материалов, детские игры со спичками. В проекции на поведение человека – самоуверенность, лень, ротозейство, эгоизм. Исключительно «благодаря» таким качествам сгорело 7 строений – жилые дома, сараи, бани.
Как обычно случается пожар? Да примерно как у одного молодого человека 9 мая в Черепаново. Праздник – значит шашлык во дворе (хотя в особый режим и этого нельзя). Сыпнул древесного уголька в мангал, прыснул жидкости для розжига – не горит, собака, уголь плохой. Ссыпал его в ведёрко, унёс в сарай. Купил другого угля, и всё пошло как надо. Уже шашлык поедали, как заметили, что сарайчик полыхает. Не таким уж негодным оказался тот уголь. Поздно, правда, заметили – сарая как не бывало…
Можно, конечно, и посмеяться, только над чем? Уж кому точно не до смеха, так это тем, кто в считанные минуты даром отдаёт огню единственное жилище, нажитое годами и трудами домашнее добро, про жизнь близких людей даже говорить страшно. Так что, когда кто-то проводит эксперименты с огнём, вмешательство человека со стороны с целью его остано- вить, образумить – это вовсе не совать свой нос в чужие дела. Но почему-то у нас не принято даже просто сделать замечание соседу, запалившему костёр до небес на усадьбе, да ещё в ветреную погоду, или попенять ему на то, что повсюду у него хлам, сухие заросли, чего уж говорить о попытке помешать совершить ритуал приготовления во дворе шашлыка… Пусть пожарный надзор или полиция его подлавливают и штрафуют?
Ну, «подловили» и привлекли. За время особого противопожарного режима пять граждан за костры, четырёх юридических лиц за неочищенные территории (Огнёво-Заимка, Листвянка, Шурыгино, Посевная), одно должностное лицо – председателя садового общества «Иня». Да разве справятся с задачей усилить наземное патрулирование, устроить регулярное проведение рейдов, как предписано, например, постановлением губернатора, два инспектора, составляющие штат отдела надзорной деятельности в районе? Особенно трудно, почти нереально предотвратить, например, отжиг сухих полей, травы в лесах или поймать на месте содеянного виновника. Пожарные или надзор приезжают, когда полыхает вовсю или уже погорело. Похоже, люди это знают и никого не боятся. Меньше всего – спутникового слежения: из космоса зафикисруют термоточку, если она размером аж в половину квадратного километра. Но и таких в районе с начала года спутник насчитал 47. И все 13 лесных пожаров видел – в окрестностях Медведска, Огнёво-Заимки, Зимовья, Майского.
Есть у нас места, несущие пожарную опасность, с которыми пока не знают, что делать. Многочисленные пустыри посреди сёл и города – брошенные усадьбы. Окраины населённых пунктов, осаждённые сухим бурьяном. Заброшенные территории бывших предприятий: новые собственники предпочитают строить заново, ненужные строения ветшают, территории быстро захламляются, зарастают: огонь это жутко любит. Местным властям к таким местам подступиться – что к огню. Обезвредить пустырь тоже денег стоит, а это чревато нецелевым использованием бюджетных средств. Вот когда загорится – может, что-то и выделят. На борьбу с последствиями…
Но всё-таки горим чаще не по бедности или бессилию, а по глупости или по наглости. Знаете, что это напоминает? Вот едет в машине не пристёгнутый ремнём, а впереди гаишник замаячил, о чём и встречная машина фарами подмигнула. Человек начинает судорожно цеплять на себя «верёвочку». Глупый, это ж ты можешь расхлестаться, а гаишник просто хочет тебе об этом напомнить.
Опасаться наказания от пожарных ещё глупее. Не умнее ли бояться огня, с веками, как видно, так и не прирученного?