Пётр Фёдорович Никифоров, будучи редактором «Черепановских вестей», частенько баловал читателей своими рассказами. Каждый из них – воспоминание, история из детства, юности, молодости. Все свои произведения он собрал в книгу, пронизанную настоящей жизнью, бытом простого сибирского человека. Этот рассказ – один из последних, не вошедших в издание.
Петьке осенью исполняется семь лет. Он, выполняя распоряжения родителей, вместе с младшим братом Сашкой пропололи грядку с луком, накормили кур варёной картошкой, предварительно толчёной в чугунке самодельной толкушкой, нарвали травы, наносили воды из речки для коровы и телёнка, которые придут вечером из стада, подмели двор и спрятались в тень под навес сеновала. А вчера они ловили рыбу в речке. Жили-то на берегу Барсучихи. Поймали старой занавеской аж на две жарёхи чебачков и пескарей.
Петька прямо-таки грезит рыбалкой. Сосед дед Миша Корнюшин приучил. Постоянно берёт с собой на многоводную и рыбную реку Бердь. Она тоже несёт свои воды через Маслянино. Барсучиха же – маленькая речка, хотя и в ней водится рыба. Петьке, побывавшему не один раз на Берди, на Барсучихе рыбачить менее интересно, но его одного родители на Бердь не отпускают.
Сегодня же ему повезло. Его пригласил сын деда Миши, Виктор. Он уже работал в райкоме комсомола, времени у него не всегда хватало, а тут вдруг сам предложил:
– Вечерком подбегу. Будь готов: червей накопай, удочки проверь.
Петька глаз не сводил с соседских ворот, поджидая Виктора. Всё приготовил. В самодельную холщёвую сумку положил хлеб, бутылку с молоком заткнул скруткой из газеты.
В пять часов вечера Виктор был уже дома. Быстро переоделся, и они зашагали к Берди. До неё было около трёх километров. Дойдя, переплыли на противоположную сторону. Виктор грёб одной рукой, в другой на весу держал бидончик, одежду Петькину и свою. Петька плыл за ним.
Просидели полчаса – ни одной поклёвки. Затем непродолжительно и вяло поклевала крупная сорожка. Поймали по шесть штук. Решили поменять место, переплыли назад. Петька взял свой бидончик и еду. Пошли вниз по течению и на тихих омутах хорошо половили чебачков и пескарей. Стало темнеть, клёв прекратился, и отправились домой. Слепни, комары, мошки кусали нещадно, Петька, помня, что в бидоне у Виктора его шесть крупных сорожек (целая сковорода!), всё время думал, не забыл ли Виктор, что в его бидоне Петькина рыба. И вот изрёк вслух:
– Я поймал штук пятьдесят чебачков, да в твоём бидоне шесть моих сорожек – это хорошо! Мамка уху сварит и пожарит рыбки. Всю семью накормлю!
Виктор промолчал. Петька уже опечалился: «Заберёт, наверно, моих рыбок. Ишь, помалкивает, как ни в чём не бывало…».
Шли по дороге босиком, ноги приятно утопали в мягкой тёплой пыли. Вдыхали вечерний, напоённый ароматными запахами цветущих трав, воздух. Глаза ласкали милые сердцу пейзажи короткого сибирского лета.
– Красота какая! Правда, Петька?
– Ага, хорошо. Я люблю на природе бывать, особенно на речке.
– Вот залечим все раны после войны, заживём ещё лучше. Сейчас к нам долго никто не сунется, – предрёк Виктор. – Вроде бы всех успокоили…
Петька вырастал среди фронтовиков и трудяг, часто слышал подобные разговоры. Он внимал им, понимал суть. Но сейчас его больше занимали его шесть сорожек, находящихся в бидоне Виктора. «Да, согласен, отец мой так же говорит. А мать довольна, что он с войны живой пришёл. Жизнь налаживается…».
Шли уже по Маслянино, направляясь к дому.
– Хорошо мы сорожек-то наловили. Хоть и мало, но крупные…
Виктор поддакнул, но не сказал, что отдаст рыбёшек.
«Да, дела! Не отдаст, видать, сорожек», – с грустью подумал молодой рыбачок.
Вскоре стали подходить к своим домам. Петька, ужу отчаявшись, робко молвил:
– Может, ещё сходим как-нибудь за сорогами? Они в другой раз будут ещё лучше клевать…
– Может, и сходим, если время выберу.
«Всё, тю-тю моим сорожкам. Ладно, Бог с ними! Хорошо хоть на Берди порыбачили, чебачков половили».
Вот и на горку зашли. Через сто метров дорожки их разойдутся, каждый войдёт в свою калитку.
– Ладно, Петька, будь здоров! Может, ещё когда сбегаем. Подставляй бидон, – он вывалил ошалевшему Петьке всю рыбу.
– Дак ты чё, дядь Вить, себе-то оставь!
– Бери. Семья-то у вас большая, всех накормишь, – он потрепал Петьку за выцветший на солнце белёсый чуб и зашагал к крыльцу отцовского дома.
Рыбы у Петьки – пятилитровый бидон, без воды. Он шмыгнул в калитку. Мать вышла на крыльцо, не ложилась ещё, поджидая сына. Изумилась, глядя на полнёшенькую посудину:
– Молодец! Как ты расстарался-то!
– Да клёв был хороший, и дядя Витя мне свой улов отдал.
Мать разбудила старших сестёр, и они вчетвером перечистили и перемыли Петькину добычу. А утром вся семья: дедушка с бабушкой, отец с матерью, сёстры, младший брат и сам семилетний рыбачишка уплетали за обе щёки вкуснейшую, пахучую уху. А рыбы хватило ещё и на жарёху.
